Что-то я совсем людей не понимаю. Ладно, пусть идет, куда хочет, мне еще хвост отмыть надо, и я пошел туда, где возле магазина в ведрах стояли цветы. Линарэс пометался между нами и все-таки решил идти за мной. А я уже доставал цветы из воды, пока я отмывался, продавец молча стоял поодаль, не говоря ни слова, да оно и хорошо, не то настроение было, глупости выслушивать.
Когда я посмотрел на своего человека, то чуть было не бросился опять добить этого урода, а Линарэс, казалось, не замечал разбитые в кровь губы. Я уловил запах его крови, особенный, он не смешивался с запахом того, что лежал у дверей, кровь Линарэса, словно живая вода, притягивала меня.
Я подошел и склонился, приподнимая его голову, ранка разошлась побольше и капля крови поползла вниз. Я подхватил ее языком, тщательно вылизывая разбитые губы, на вкус это было лучше, чем сладкое, и словно от красной воды закружилась голова. Линарэс приоткрыл губы, и я скользнул туда языком в поисках оставшихся капель, но кровь кончилась, а ощущение полета осталось. Его язык сплетался с моим, гладил его, это было словно медленный танец. Я не мог заставить себя оторваться. Впервые без чужой энергии закрытая душа пела в восторге. Как же это? Учитель внушал, что открываться нельзя. А если приоткрыть? Немножко. Ведь, наверное, можно? Его губы дрожали, прижимаясь к моим, трепетали, словно пойманные птички, и все же настойчиво ласкались. Я приоткрылся. Мне показалось, что на меня опускается странное золотое тепло, хотелось раствориться в нем. Одна моя рука тихо и медленно перебирала волосы на рыжем затылке, а вторая пыталась за поясницу прижать Линарэса еще ближе.
- Вы с ума сошли! – вернувшийся Валент за плечи начал растаскивал нас в разные стороны. - Мне только сплетен не хватало, что мой брат целуется на улице, да еще с кем!
Волна бешенства поднялась в моей душе. Он вывел меня! Он отобрал! Убью! Ладонь Линарэса легла прямо на оскаленные клыки, я опешил и от удивления лизнул ее. Ко мне даже подходить боялись в таком состоянии, а этот человек не только не боится, так еще и руки мне в рот сует. Псих. Нет, люди точно сводят нас с ума.
Глава 9.
Глава 9.
*** Повелитель Дариэн Эриан наль'Лорн, нираах. Хранитель, первый в ветви Воителей.
Рамэрия – столица нираахов.
Я работал и работал, бывали дни, когда я стремился так загнать себя работой, чтобы не оставалось времени о чем-либо думать. Сегодня именно такой день. Сегодня ровно пятьсот лет со дня моей свадьбы. Сегодня как никогда мне хочется умереть. Умереть и не помнить своей вины, не помнить вообще ничего. Как хорошо живется людям, над ними память властна лишь менее ста лет. Тяжесть давила на плечи так, что, казалось, даже крылья уныло обвисли, словно каждое белое перо в них стало серым.
- Повелитель, - вошел мой помощник Биан, - пришли вести из столицы чиэрри.
- Что там? – сердце глухо забилось в груди.
- Вчера Повелитель Нирэй вызывал к себе Учителя, у которого живет ваш питомец, из кабинета он вышел израненный и жалкий, по разговорам можно было понять, что он потерял ученика и, судя по всему, это был вызов.
- Что? Вызов?
От избытка эмоций я даже вскочил на ноги. Не может быть! У него нет родового имени и ни в какой Дом его не приняли! Нет! Тут только одно объяснение, но лучше бы этого не было. Я упал на стул, закрыв лицо руками.
- Что случилось, Повелитель?
Я смотрел на Биана и думал, что должен рассказать хоть кому-нибудь то, о чем рыдает мое сердце, иначе я просто не выдержу и сойду с ума, а в Биане я уверен.
- Ты слышал от кого-нибудь, Биан, что у меня есть супруг?
- Нет, Повелитель, - Биан выглядел растерянным.
- Тогда я расскажу тебе сам.
Я надеюсь, ты в курсе, что я один из старейших нираахов. Вы, молодые, сейчас и не помните, что когда-то мы жили в мире с чиэрри. Скажу тебе даже больше, мы словно богами были созданы друг для друга, мы дополняли и подходили друг к другу, как перчатка подходит к руке. Словно колесики в часовом механизме, мы соприкасались и каждый зубчик находил свою выемку. Это было божественно – чувствовать другого как продолжение самого себя.
Встречаться с любимым и сливаться с ним чувствами и мыслями, словно две реки в одном русле, перемешиваясь водами, когда ты уже не разделяешь, где его и где твое.
Так было. Когда-то. Давно.
Но нираахи не ценили это, нам казалось, что так будет вечно, неизменно, и подумаешь, сегодня, когда у тебя плохое настроение, сорвать его можно на супруге, он все равно перетерпит, потому что нираахи сильнее физически и искуснее в магии и никуда чиэрри не денутся, им просто некуда уходить. Но мы не учли одного, им было куда уходить…
Внешне все оставалось примерно точно так же, только, оберегая свою душу от боли, чиэрри начали закрывать ее. Мы забыли, как ранима открытая душа, малейшая грубость отдается в ней болью. Никогда не испытывая этого сами, мы становились жестокими палачами для своих любимых. Они все прощали, но, избегая боли, закрывались. Если бы мы поняли, что сделали, то можно было бы еще все исправить, вымолить прощение, но мы не поняли. Ни один из нас не понял, и я в том числе. Слишком долго мы живем, слишком постепенно происходили изменения.
Мы только заметили, что в отношениях уже нет восторга единения, что, сливаясь как две реки, мы течем совершенно независимыми струями, не смешивая свои воды, с каждым днем отдаляясь и отдаляясь.
Я все больше психовал из-за этого и винил супруга, чем больше я его обвинял и орал на него, тем больше он закрывался, а чем больше он закрывался, тем…
Это был замкнутый круг, из которого уже не вырваться. Не было больше чистой энергии любящей души, отданной добровольно, и теперь я вытягивал силой из него энергию жизни, ту, что мог взять.
Из цветущего красавца мой супруг постепенно превращался в ходячую тень.
Но какой же тварью я тогда был! Мне мало было этого, я стал искать энергию на стороне, проводя ночи с другими, пока однажды не привел одного нирааха в наш дом, мало того, на супружескую постель.
Любовная игра была в самом разгаре, когда вошел Нирэй. Он застыл, не двигаясь, в дверях, я тогда еще подумал, пусть посмотрит, будет знать, как меня игнорировать. А он стоял, стоял и вдруг упал, словно безжизненная кукла…
Я рассказывал Биану историю своей жизни, а у самого из глаз струились слезы. Сейчас я бы отдал все на свете и свое бессмертие заодно, лишь бы только хоть на миг вернуть те счастливые времена. Лишь бы Нирэй опять смотрел на меня, и в глазах его была бы только любовь.
- А что стало с вашим супругом?