Ромка у меня трудился с восьми и до восьми. С работы приходил уставший и зверски голодный. И как-то само собой разумелось, что дома его ждали я и ужин.

Никакой катастрофы, конечно, не произойдёт, если разок я нарушу наш модус вивенди. Но мне как-то совестно. Всё-таки Ромка один нас «тянет». Гнёт спину в этом своём автосервисе, снимает квартиру, кормит, содержит.

Родители мне не помогают, как у большинства других моих одногруппниц. Им самим бы кто помог, они там еле концы с концами сводят. Мама у меня — школьный библиотекарь. Её шикарной зарплаты хватает только на то, чтобы не протянуть ноги с голоду. Отец и вовсе получает три копейки по безработице, потому что в нашем Зареченске единственный завод, где он с юности вкалывал, заглох и развалился пять лет назад. Ну и всё, отец и ещё полторы сотни таких же трудяг остались не у дел.

Сама я честно пыталась подрабатывать, но совмещать с учёбой без вреда для учёбы у меня не получилось. А с нашим деканом Тихановичем, который чуть что не так — отчислит и оправдаться не даст, лучше не рисковать.

— А я Игорь, — сообщил мне сын декана.

— А я знаю, — и кивнув на Карпинскую, сдала её без зазрения совести. — Стася нам всё про тебя рассказала.

Тиханович заметно растерялся, аж рот открыл и сморгнул. Ну а Карпинская густо залилась краской, за пару секунд высверлив во мне злющим взглядом тысячу дыр.

И едва я, довольная произведённым эффектом, собралась объявить своим одногруппницам, что мне пора откланяться, как Наташка Тарасова, невнятно вскрикнув, резко подскочила и с грохотом опрокинула стул.

— Что? Что такое? — всполошились все, уставившись на неё.

Она, вся явно на нервах, схватила сумочку и стремглав выбежала из кафе. Мне хотелось пойти за ней, но от этого стало бы только хуже. Проверено…

— Что это было? Что случилось? — спрашивали все друг у друга и пожимали плечами.

— Ник, ты чего девчонку обидел? — Тиханович обратился к одному из парней, который сидел рядом с Тарасовой. — Ты ей там что-то на ухо втирал…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да я ничего такого не сказал ей! — округлив глаза, стал оправдываться тот. — Она… больная какая-то. С приветом… Я ей только сказал, что она ничего такая… Ну, сказал ещё, типа, может, встретимся как-нибудь… За руку её взял. Да не взял даже! Только прикоснулся, и она как ошпаренная подскочила.

— Да не заморачивайтесь, — отмахнулась Стася Карпинская. — У Тарасовой просто не все дома. Чокнутая она. По ней дурка плачет.

— Стася, — тихо укорила её староста Люба.

— А что, не так, что ли? Она же дикая, как Маугли, от всех вон шарахается.

Я одна знала, почему Наташка так отреагировала, но ничего не могла ни сказать, ни сделать…

В груди заболело, будто лёгкие наполнились битым стеклом. Боже, с каким бы удовольствием я вытравила из памяти тот страшный день, когда мы с Наташкой… Нет, стоп. Если хочется что-то забыть, то нечего это и вспоминать раз за разом.

— От тебя, Стася, кто угодно шарахаться начнёт, — устало сказала я, затем тоже встала, взяла рюкзак, одну лямку накинула на плечо.

Сын декана увязался за мной.

— Уже сбегаешь? — спросил Тиханович, когда я, а следом и он, вышли на улицу из душной кафешки.

— Вот ещё! Я просто ухожу неспешно и с достоинством, — шутя, ответила я, надевая и вторую лямку.

— Может, ещё встретимся как-нибудь?

— Вполне может быть, — пожала я плечами. — Согласно теории вероятности возможно всё, кроме того, что в принципе невозможно.

— Я имел в виду специально. Хорошо, скажу понятнее: давай как-нибудь встретимся, сходим куда-нибудь?

Тут я даже растерялась. Лощёный блондин всерьёз решил, что я его намёки не поняла, и не догадался, что его просто деликатно отшили? Хорошо, скажу понятнее.

— Извини, мне уже есть с кем ходить. Я без пяти минут замужем. И сейчас мне надо ехать к своему без пяти минут мужу.

Я, кстати, сейчас не соврала и даже не преувеличила — мой Ромка последнее время всем кругом представляет меня своей невестой и постоянно твердит: «Надо откладывать на свадьбу». Было б только из чего откладывать…

Тиханович понимающе кивнул, даже улыбку выдавил, но был явно уязвлён. Такие, как он, наверняка к отказам не привыкли. Он дёрнул плечом, хмыкнул, мол, как знаешь, не очень-то и хотелось. И гордый вернулся в кафе, а я помчалась на всех парах к троллейбусной остановке, на ходу прикидывая в уме, что можно будет по-быстрому сварганить на ужин.

4 

Приехала домой я около восьми. Автомастерская, где трудится мой благоверный, в десяти минутах от дома, так что времени оставалось в обрез. Поэтому я решила не мудрить и сделать макароны по-флотски с тушёнкой. Ну а что? Дёшево и сердито. Это я в еде привередлива, а Ромка мой вообще неприхотлив и поглощает всё, что можно счесть съедобным.

В половине девятого всё уже было готово, но Ромка, видать, где-то застрял в пути — тут вся округа его «кореша», как он сам говорил. А мимо них просто так пройти ведь нельзя. Надо обязательно руки пожать, какую-нибудь срочную тему перетереть. Хотя вполне могла возникнуть и срочная работа, которую нужно доделать.

И «кореша», и переработки регулярно у нас случались, поэтому я, не особо волнуясь, включила телевизор и попала на очередную серию «Земли любви, земли надежды». Хоть и без особого интереса, но досидела до титров. Я вообще-то этот сериал не смотрю, но почему-то всех там знаю: бессловесную дурочку Марию, её злобного папашу, жгучего красавчика Тони… Дурдом, в общем.

Потом пощёлкала каналы, наткнулась ещё на какой-то фильмец. В рекламу поклевала остывшие макароны. Ну а в одиннадцать начала беспокоиться.

Ромка у меня жаворонок. В этот час он уже вовсю зевает и спать укладывается, а тут его даже на горизонте не видать. Где вот он? Да и автосервис их, по идее, работает только до восьми вечера. Если он там, то это уже не сверхурочные, а вторая смена.

Я не паникёрша, я просто из той породы людей, которые физически не способны сидеть на месте и покорно ждать вестей. Поэтому уже через пять минут я решительно шагала через двор в сторону автомастерской.

Ромку я застала, к счастью, живым и здоровым. Даже не просто живым, а крайне жизнерадостным. Он преспокойно болтал с двумя какими-то парнями. Вроде, оба тоже автослесари. Ромка говорил, что на днях его хозяин Иваныч наконец взял ещё двух помощников.

О чём они говорили — я понять не успела. Слышала только раскатистый хохот, который, впрочем, тут же смолк, едва я переступила порог автосервиса.

Все трое увидели меня и сконфуженно смолкли.

— Ну ладно, Чича, бывай! До завтра! — торопливо распрощались эти двое и сгинули.

Ромку все называют Чичей. Все, кроме его мамы и меня. Фамилия у него Чичерин — вот его и обкорнали так. Меня прямо передёргивает от этой идиотской клички, но, когда мы вдвоём, со всех сторон только и слышу: здорово, Чича! Как сам, Чича? Посмотри стойки, Чича…

Брр…

Но контрольный в голову — это совсем недавнее: «Вон Чичина невеста».

Я тогда аж закашлялась в ужасе. Ну а Ромке нормально — отзывается, не морщась.

И этим двум улыбнулся на прощание, как лучшим людям на земле. На меня же посмотрел без особой радости.

— Половина двенадцатого, — скрестив руки на груди, жёстко изрекла я.

— Мариш, ну не злись. Гляди, какого коня мне дали починить. Иваныч сказал, чтобы к утру всё было в ажуре. Ну что я должен был делать? Не отказываться же. Иваныч бы меня сразу турнул отсюда.

Я уж не стала говорить, что не велика потеря. Была бы хоть нормальная автомастерская, а то обычный гараж. А Ромка, считаю, достоин лучшего, чем горбатиться на износ без малейших перспектив.

— А нам же деньги нужны. На свадьбу копить надо, ну. Я вообще думал вначале, что всю ночь буду тут мудохаться. Но вон пацаны помогли. Мы вот только перед твоим приходом закончили. Ну, ты глянь, какая тачила, а?